Кабысдох: Дневник

Минус двести семьдесят три. Регистрация прошла успешно и довольно давно. Внутренний голос говорит: «Ты можешь», хотя, конечно, пропустил примерно 60% от всех тренировок в течение 8 месяцев. Травмы ли, лень ли, но ведь пропустил. А может ну его?
Ноль. Чего ж так рано? Прохладно – это, конечно, только плюс, но организм еще совершенно заспанный. Утренняя доза кофеина им не получена и мозг отключен. Может быть, и к лучшему. Небольшой мандраж и легкая пробежка с Билевичем Виталием до. Выход в зону. Толпа радостного народу. Уверенно проталкиваюсь в зону чуть ближе к 3:44, чтобы потом меньше работать локтями. Бдыщь. Вроде как пошло. Как в старом анекдоте. Главный энергетик повернул рубильник, и ток, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, побежал по проводам. Первые улетели к своим наградам. Вот, вроде, и вторые пошли. Наша очередь следующая. Старт.
Один. Хорошо, что полили улицы. Прохладно. Все радостно щебечут. Кто по делу, кто от избытка чувств. Знакомятся, ссорятся, толкаются самую малость. Случайные Усейны Болты и Мо Фары, как-то оказавшиеся в последующих секторах старта, проносятся мимо с резвостью антилоп Гну, подгоняемых прайдом львов. Справа начался и закончился Новодевичий монастырь. Слева унылое знание ТЭЦ. Красотищща.
Два. Все без умолку болтают. Обсуждают других, радуются, делятся своими ожиданиями от темпа, пульса и времени прохождения. Много людей в праздничной одежде. Молодцы. Справа и чуть впереди, размеренно пыхтя как трактор и так же работая руками, бежит мужчина в футболке явно белорусского покроя. По его настрою видно, что этот размеренный темп он может держать часами, если не днями. Мне бы его уверенность. Потихоньку река разбивается на два рукава. Счастливчики, выбравшие 10 километров — направо в гору, остальные — прямо по набережной. На набережной, на здании — интересное трехмерное граффити. Умеют же люди.
Три. До свидания. Выбравшие эту стезю, в конце третьего километра уходят резко в гору. Насколько я успел понять по схемам, это будет их первый и последний подъем на дистанции. Как же я им сейчас завидую. Убегая, они умудряются еще и желать нам удачи. Что же, она нам ой как пригодится. Пульс в порядке, хотя две недели простоя стоили, приблизительно, 10 ударов сердца при том же темпе. Две недели назад, до последней травмы, я мог держать темп 5:05 с пульсом 155. Сейчас, увы, только 165. Или это волнение первых километров? Слева, через реку, Киевский вокзал, справа — крутой склон набережной
Четыре. Первый пошел. По заветам тренера — порция геля. Сладкий, зараза. Вкусный. Ванильный. Народ вокруг собрался исключительно серьезный. Разговоры не то чтобы стихли, но уменьшились числом и наполнились глубоким смыслом. В размышлениях о темпе, пульсе и степени готовности к марафону проходит весь километр.
Пять. Слева — высотка гостиницы Украина, справа — Белый дом и первая поилка. Особо резвые успели ломануться в группу туалетов на обочине. Вода холодная, вкусная. Запиваю недавно поглощенный гель, смывая ваниль внутрь организма. Пульс стабилен, темп тоже. Сплю.
Шесть. Мимо резвым лосем проносится Денис Игошин. Ну понятно. У него рабочий темп 4:40. Не мне с ним тягаться. Справа небольшая группа робких пингвинчиков облюбовала обочину. Это группа японских туристов пытается выбраться из огражденного загона в сторону Москва-сити, громада которого надвигается прямо по курсу. Многие останавливаются сфоткаться. Вот же сил у народа.
Семь. Весь семь – это миллионы тонн стекла и бетона справа, чудом удерживаемые хрупкими законами гравитации, трения и сопротивления в вертикальном положении. Кто, интересно, вообще решил, что здания должны строиться вверх? Насколько все было бы проще, если бы было от силы этажа три. И, главное, никаких лифтов.
Восемь. Маленький подъемчик закручивается вокруг небоскребов и намекает, что подъемам быть. Пульс стабилен, как и темп. Пью второй глоток геля. Так надо. Так сказал тренер. Справа — краснопресненский выставочный центр. О, сколько выставок чудесных мне довелось тут посетить. Меня обгоняют мама лет пятидесяти с дочкой лет 20, в одинаковой физической и спортивной форме. Завидую им. Общий поток все еще напоминает броуновское движение молекул в замкнутом пространстве. Кто-то стремглав уносится в прекрасное далеко, кто-то уже начинает сбрасывать темп, не выдерживая 5:10 на километр.
Девять. Кто-то съедает гель и бежит выбрасывать его в урну на остановке. Культурные у нас бегуны. Начинают попадаться первые робкие зрители. Случайные и внезапные. Внезапно перебегающие через дорогу и случайно произносящие стандартный набор фраз. Часть из них — молодцы так держать, часть — какого хрена.
Десять. Понеслось. Первый серьезный. С громким криком: «впереди макдональдс!», толпа радостно устремляется в гору. Сбрасываю темп до 5:45 в попытке удержать пульс в зоне до 170. Удерживаю. Мимо пропыхтел белорусский трактор. У него темп 5:12,186 сотых. Ни на секунду быстрее или медленнее.
Одиннадцать. Действительно, справа Мак на 1905 года. Перед ним второй пункт питания/поения. Напротив него стоит болельщик с подносом кофе из Мака. Кто то успевает у него схватить чашечку. Утро. Круасан. Кофе. Хорошо бежим, тем более под горку. Обгоняю одноклубников. Спасибо Яна. Они бегут длинную тренировку. На спуске устаканиваю пульс в зоне 169 и разгоняю темп до 5:02.
Двенадцать. Нас этим пугали. Грозили. Говорили гадкие слова. Завещали беречь ноги. И все из-за 200 метров брусчатки на подъеме от оставшегося слева зоопарка к Садовому кольцу, минуя башню на Баррикадной. Пульс растет до 172 при темпе 5:15. Короткий подъем, решаю не сбрасывать темп. Забегаю в горку с легкостью. Редкая картина пустого Садового кольца в светлое время суток не может не радовать глаз жителя мегаполиса. В голове проносятся образы постапокалиптических фильмов с закончившимся бензином. Третий раз гель. Ремень, его удерживающий, не предназначен для таких маленьких бутылок, поэтому при подготовке вечером пришлось импровизировать. Надеть его вверх тормашками, наполовину закрыть карманы для бутылок и использовать резинки для крепления. Вроде, пока держится, хотя приходится немного выше держать руки-плети.
Тринадцать. Какая же радость всласть поорать в туннеле под новым Арбатом. Особенно, когда там чистый воздух. Тем более, что спуск в туннель довольно крутой и можно разогнаться аж до 4 минут на километр. Громкие крики «айда вперед, я знаю дорогу» и «финиш близок, осталось потерпеть чуть-чуть» заполняют окружающее пространство. Упс. А подъем-то тоже довольно крутой. В результате — стабильные 5:08 и пульс 170.
Четырнадцать. От здания МИДа в конце подъема из туннеля слева, куда должны были выбежать счастливчики, которые, по уму, должны были бы уже финишировать до Большой Пироговской. Вроде, не видать. Ну правильно, они уже убежали далеко вперед и уже финишировали. А солнце-то начинает припекать. Асфальт высох.
Пятнадцать. Питье перед Крымским мостом. Первый раз беру губку. До этого организм не требовал. А тут вежливо попросил. Взял две. Одну — выжал на голову, второй — весь вытерся. Крымский мост большой, железный, красивый. Подъем на него не очень крут и продолжителен. Так, горочка. Болельщиков уже много. Приветствуют. Подбадривают. Бег легкий, дыхание полной грудью, пульс 172, темп 5:08.
Шестнадцать. Кто бы подумал, что подъем от Парка культуры и отдыха на Большую Якиманку такой крутой. Хотя, грех жаловаться — разогнавшись с моста, забегаю. Дальше все поворачивают налево, вниз к Кремлю. Предстоит длинный плоский участок, что не может не радовать. Быстроногие лани, газели и прочие представители быстроногой дичи умчались вперед, тихоходы остались позади. Бегу в группе людей, которых успел хорошо узнать. Кто как двигается, как ставит ноги, как двигает руками, как дышит. Те самые мама с дочкой все время где-то рядом. Бегут моим темпом и еще умудряются разговаривать. Биороботы? «Белорус» пыхтит. В ход идет еще глоток геля. Одолевают мысли. Помогает ли бегуну гель, и, если помогает, то как именно.
Семнадцать. Вниз по Якиманке, мимо французского консульства справа, Президент-отеля слева, в сторону Кремля. Вниз бежать хорошо. Тело силой тяжести само медленно «катится» к знакомым по прошлым пробежкам набережным Москвы.
Восемнадцать. Мимо Водоотводного канала, Болотной площади река бегунов уходит направо от Большого каменного моста (который уже давно, кстати, не такой уж большой и совсем не каменный) и выплёскивается на Софийскую набережную. На набережной упал темп. До 5:15. И вырос пульс. Вроде, бежать по равнине, чего это он? Рыбаки, расположившиеся на солнышке, радостно приветствуют бегунов. Рыбаков немного, как и рыбы в Москве-реке.
Девятнадцать. Слева, на скорости 11,4 километра в час, проносится громада московского Кремля. Утреннее солнышко укрывается за невысокими строениями Набережной. Бежать комфортно, хотя пульс уже вырос до 171 и не собирается падать. Ну сам виноват. Пусть пеняет на себя. Я его предупредил. Ишь вздумал. Неее. Ничего не помогает. Скидывать темп еще больше пока не хочется.
Двадцать. Справа навстречу весело проносится Денис, опередивший меня на пару километров к этому времени. Весело помахав верхней конечностью убегает дальше. Мне еще бежать дальше, разворачиваться. Мозг вспоминает Московский музыкальный полумарафон и думает, что бежать до дома музыки. Набережная постепенно разворачивается, и бежишь прямо на солнце. Пульс остановился на 171, темп упал до 5:17. Пичалька. Пытаюсь подбодриться гелем. Помогает морально, но на пульс влияния не оказывает.
Двадцать один. Ура! Разворот под Садовым. Крохотный мостик над Обводным каналом не испортит равномерного течения моего бега своим внезапным подъемом, как это было на Музыкальном. Половина позади, навстречу пробегает Яна Хмелева, делится со мной силами и говорит что Николай Фатнев впереди близко. Ага. Близко. Он уже почти на финише, поди.
Двадцать два. Половина позади. Осталось столько же, и это «столько же» с каждым шагом меньше и меньше. Именно теперь начинается то, что я до сих пор не делал ни разу за последние 20 лет. Три половинки были пройдены в течение последних 4 месяцев, но больше 21 километра я не бегал ни на тренировках, ни на соревнованиях. Интересно, посмотрим за реакцией организма. Организм отреагировал соответствующим образом. Пульс растет до 175, темп падает до 5:19. Он недоумевает. И, видимо, собирается закончить бег.
Двадцать три. Организм решил дальше не бежать. Ползти. То ли горка тому виной, то ли другие внешние причины. Тейп на левой ноге в районе подошвы, наконец-то, сбился в маленький комок и начинает напоминать о себе на каждом шаге. Я-то все думал — когда он уже? Подъем на Большой Устьинский мост крут, а после него начинается вообще ужас. Вверх, вверх и только вверх.
Двадцать четыре. В спину дышит пейсер на 3:44. Толпа играючи догоняет на подъеме. Врешь. Не уйдешь. Прибавляю темп, понимая, что в этот подъем проще забежать силой. Пульс вырос до 181, но и темп остался 5:23. Держусь с пейсером до самого верха. В конце подъема глотаю гель. Толпа-толкучка около поильни слишком большая. Чтобы прорваться к воде, приходится на десяток секунд перейти на шаг. Пейсер убегает на 50 метров.
Двадцать пять. А подъем-то был не такой уж и страшный. Ожидал, что он будет длиться дольше. Чистые пруды пролетают слева по ходу. Пульс опускается до 177. Темп растет до 5:17. Тейп все больше дает о себе знать. Почему-то резко, на 15 секунд, сводит левую ключицу. Организм таким образом бастует? Фиг тебе. Бегу дальше и он перестает сопротивляться.
Двадцать шесть. Егегегегей. Бегом вниз. Спуск крут и быстр. Если бы не мозоль на левой ноге, можно было бы и побыстрее. Но и так 4:53. Выбегаем на Цветной бульвар. Мысли одолевают вычисления и калькуляции связи темпа, пульса и недостатка длинных тренировок до. Ладно. Пейсер в нескольких шагах впереди. Можно и нужно за нее цепляться.
Двадцать семь. Равнина — это всегда хорошо. Хотя пульс и 178, но и темп 5:06. Огибаем Цветной бульвар. Цирк, поильня, толпа. Зрители делятся на тех, кто подбадривает и тех, кто пытается перебежать широкую реку бегунов. Некоторые это делают нормально, с оглядкой. А некоторые ползут поперек бегущей толпы со скоростью раненой черепахи. С трудом уворачиваюсь от какой-то тетеньки, которая по такой жаре с зонтиком вальяжно переходит по пешеходному переходу бульвар. У нее горит зеленый для пешеходов, остальное она все равно не замечает.
Двадцать восемь. Я думал — тот подъем был крут. Нет. Этот веселее. Подъем по Петровскому бульвару до Петровки кажется просто стеной. Пытаюсь прибавить силы гелем. Что-то гель стал давать мало сил. Пульс 180, темп 5:24. Успокаиваю себя горкой. Обещаю сам себе поднять темп потом. Много народа идет в горку пешком. Некоторые пытаются привести в порядок сведенные мышцы. В очередной раз благодарю Яну, которая долго и напрасно пыталась вбить в голову и тело правильную технику бега. Пока никаких особых напрягов со сведением мышц нет. Если бы не мозоль на левой ноге. Воспаленное жарой и нагрузкой воображение рисует огромный кирпич из тейпа в левой кроссовке. Есть мысли остановиться, разуться и снять его. Отбрасываю эту мысль.
Двадцать девять. Polar разошелся не на шутку. Уже двадцать девять, хотя официально все еще двадцать восемь. В раздумьях, как именно ввести поправку, забираюсь к Пушкинской. На углу болельщица раздает виноград. Зеленый. Без косточек. Вкусный. Спасибо большое. Успеваю получить пару ягодок, и тут же еще одна радость. Перебегаю Тверскую и вижу своих болельщиков. Получаю поцелуй от жены и стакан апельсинового сока из мака. Вниз по Тверскому Бульвару бегу радостный.
Тридцать. Вниз бежать одно. Нет два. Даже три удовольствия. Интересно, долго ли это продлится. На противоположной стороне Тверского бульвара краем глаза вижу бегунов. Так. Что? Потом бежать вверх? Обратно на Тверскую? Опа. Я забыл про эту петлю. С ужасом жду туннеля под Воздвиженкой. А пока жду, темп растет до 5:11, а пульс падает до 175. Мысли бродят вокруг того, что осталось только 12 километров, а 12 километров — это чуть больше часа бега, и что такую дистанцию я пробегаю легко и не задумываясь. С мыслями об этом, продолжаю.
Тридцать один. Нежданная радость. Разворот внизу Никитского бульвара. А значит, горка не такая и крутая. Ага, не крутая. Тут многие останавливаются. К кормушке не пробиться, приходиться сильно тормозить, чтобы взять губки. Одну губку выжимаю на голову и шею сразу, вторую берегу — сую за шиворот. Очень жарко. Хорошо, что оделся правильно.
Тридцать два. 5:30 и 175. Для подъема вполне неплохо. В конце, тем более, надеюсь на новую встречу со своими болельщицами. Оставляю одну пустую бутылочку геля. На 30 километров ушло многовато, но и пью я часто. В размышлениях о пользе и вреде геля и расчетах, на каком километре его снова надо пить, бежится спокойно и весело. Вниз по Тверской прямо до Кремля. Здесь болельщиков много. Спасибо. Настораживает только то, что особо темп не растет, а пульс не падает. На повороте даже не замечаю, как меня фотографирует Богатырева Светлана. Спасибо за фото.
Тридцать три. Поворачиваем в тень кинотеатра Москва на Охотном ряду. Пусть это потребует несколько лишних метров, но эти метры в тени. Напротив Большого театра — вода. Пора пить гель. Тем более, впереди последний подъем. К Лубянке. Я его ждал. Давно. Готовился к нему. С пульсом 171 и темпом 5:33 забегаю. Это последний подъем на трассе. Ура. Дальше только вниз.
Тридцать четыре. Где-то там я оставил мысль про кроссовок. Она меня все-таки догнала и снова стала канючить. Сними его. Сними. Сдери тейп. Ведь ты слышал страшилки, что люди в кровь ноги разбивали на марафонах. Душу ее окончательно, и она уползает в тень. Здесь все время вниз. К набережной. Уже знакомой по половинкам.
Тридцать пять. Упс. Сначала надо бежать налево. В сторону Котельников. Казалось. Вот зачем так, но нет. Надо. Разворот под мостом, который начинал вторую половинку и теперь все. Здесь на финиш одна дорога. Прямая. По набережной. Пульс устаканился на 170 ударах. Правда темп упал до 5:24. Надо поднять.
Тридцать шесть. Поднял. До 6:02. Мозг дает команды телу. Тело не подчиняется командам мозга. В спорах между мозгом и телом проходит весь километр, который заканчивается поилкой и солью. Беру шепотку соли. Долго думаю, что с ней делать. Облизываю пальцы, хватаю две губки и вперед. По часам осталось 6 километров. Это всего полчаса бега – утешаю я тело. Чего ты возмущаешься? Тебе чего? Слабо пробежать полчаса? Ах, нет? Ах, ты полчаса легко бегаешь? Вот. А что ноешь тогда? Беги.
Тридцать семь. По мнению мозга, темп должен быть где-то 3:10. По мнению тела, где-то 123586789:00. В результате, договариваемся на 5:33 и пульсе 172. Пью гель. Кажется, я забыл его глотнуть на прошлом километре. При пытке засунуть гель в карман на поясе, бутылочка падает. Останавливаюсь, нагибаюсь. Понимаю, что лучше не останавливаться и не нагибаться. Подбегаем к Храму Христа Спасителя. Тело уже здесь бегало несколько раз, но почему-то в этот раз реагирует на скорый финиш вяло.
Тридцать восемь. Задушенная мысль про кроссовок все-таки ожила и опять догнала. Скотина такая. Рядом бежит бегун босиком, держит свои кроссовки в руках. Мои увидели и тоже сразу попросились на ручки. Ага. Щас. На ручки. Здоровые беговые кроссовки. Ишь, размечтались. Пульс стабилен, как у покойника — 172, темп упал и не собирается подниматься выше 5:48.
Тридцать девять. Ах, так? А вот тебе тогда. На правой ноге развязывается шнурок. Я этого момента ждал с первого километра и, таки, дождался. Еще ни разу у меня не было так, чтобы не развязывались шнурки на дистанции. Пытаюсь поднять ногу на пластиковое заграждение, чтобы не нагибаться к шнуркам. Кто-нибудь замечал, что эти заграждения очень высокие? Вот нереально. Страх проиграть спор с тренером и не уложиться в 4 часа придает легкое подобие сил. Организму пофигу на споры мозга. Он не спорил.
Сорок. Нереально медленно, с темпом 5:56 приближается мост ТТК. Где-то за ним должен быть поворот направо, и по прямой на финиш. Когда уже начнется та самая стена, которой пугали? Пробегаю специально медленно мимо скоростных камер Tagheuer. Пусть будет совсем слоу мо видео. Болельщиков много. В толпе замечаю краем глаза Ольгу Ильину. К тому моменту, как одурманенный жарой мозг успел сформировать фразу: «Ольга спасибо большое за тейп, он меня реально спас от травмы ноги», пробегаю метров восемьсот. Пора в последний раз по гелю. Не помогает уже.
Сорок один. Получается самый медленный километр. 6:09. Пульс окончательно устаканился в районе 170 и больше не беспокоит. На команду бежать быстрее, тело реагирует вяло. Жарко. Не спасают даже губки. Одна стабильно прописалась запазухой. Шнурок мстит еще раз.
Сорок два. Polar думает что уже 42. Тело думает, что уже, как минимум, 56. Мозг вяло пытается внести поправку. В реальности — 41. В попытках расчёта погрешности проходит поворот на финишную прямую. Теперь осталось всего ничего. Эти «всего ничего» начинают действовать, а сзади чудится топот пейсера на 3:59. Темп мгновенно растет аж до 5:38.
Сорок три. В грустных мыслях, что это никогда не кончится, забегаю в узкий туннель из болельщиков на финише. Пару раз подставляю ладони , но понимаю, что хлопки сильно тормозят. Еще один раз умудряюсь поднять руку, пробегая мимо жены. Как она успела добраться до финиша — непонятно. А финиша все нет. Вернее, белые ворота вообще не приближаются. Может, я бегу на месте? Проверяю. Нет. Вроде нормально.
Финиш. Ускоряюсь за 200 метров до финиша, поднимая темп до 3:54. Успеваю обогнать пару десятков человек. Ура. Я сделал это. Получаю медаль финишера, воду. Прохожу в зону финиша.
Теперь две мысли: первая — где туалет, вторая — главное не свалиться с ног. Надо ходить, ходить. А лучше — даже слегка пробежаться. На мысль пробежаться, организм реагирует нервным смешком. Минут десять расхаживаюсь. Встречаю Дениса, Яну. Фотография. Занавес.

Пост написан через несколько дней, когда удалось все более менее разложить по полочкам.
Во-первых, самое большое спасибо моей жене, которая поддерживает меня во всех моих начинаниях и терпит тяжкое бремя житья с любителем бега. Поверьте, это не просто.
Во-вторых, спасибо большое Яне Хмелевой за тренировки и энергию. Без Яны марафон, может быть, и состоялся бы, но результат точно был бы совершенно другим. И отдельно большое спасибо за спор. Я его выиграл.
Спасибо коллегам по беговому клубу. Тренироваться и соревноваться с вами — сплошное удовольствие. С вами все кажется вполне возможным.
Спасибо большое Ольге Ильиной, которая починила мою ногу вечером перед забегом, наложив два тейпа на ступню. Мозоли, кстати, никакой не было. Так, маленькая фигня. До знакомства с Ольгой я не понимал и не верил в пользу тейпирования. Как какая-то маленькая наклеечка может так сильно влиять на самочувствие. Оказалось, может. Она сильно помогла мне в июне, после травмы на Московском Полумарафоне, помогла и сейчас.
Спасибо большое Наталье Станиславовне — кинезиотерапевту, которая в течение полугода пытается собрать мои сухожилия, мышцы и кости в одно единое целое.
Спасибо болельщикам за поддержку, это очень приятно — видеть вас на трассе. И вы реально нужны там.
Спасибо организаторам за праздник. Он состоялся.